Авторы выставки "Живопись кино", открывшейся в Государственном центре современного искусства, ставят вопрос связи между кинематографом и современным изобразительным искусством, попарно сопоставляя работы художников и кинорежиссеров, например, Эрика Булатова и Жан-Люка Годара, Бориса Михайлова и Киры Муратовой.

Нарисовать кинематограф означает придать подвижному кадру статичный образ, точнее на мгновение остановить движение кадров. Живопись кино - это форма определения качества кинематографа внутри пластической формы. Художник иногда бессознательно реагирует на драматургию, построение кадров, ракурс в фильме и "переводит" эту формулу на язык живописи. Часто этот перевод касается только повествования, но случается и перенесение языка кинематографа на язык изображения, в котором основным мотивом является соотношения цвета. Так художник Николай Белоус добавляет цвет фильмам Дзиги Вертова, а Анна Ермолаева дополнительно мифологизирует культ Микки-Мауса. Город Москва одинаково виртуозно представленная в постмодернистском высказывании режиссера Александра Зельдовича и поэтическом киностихотворении Марлена Хуциева совпадает с живописным впечатлением Игоря Шелковского и Михаила Рогинского. Эрик Булатов, записывает текст поверх изображения почти как Жан-Люк Годар, который прорывает условность кино при помощи слова-манифеста, включенного в фильм. Это слово превращается в радикальное изображение в фильмах Киры Муратовой, в которых кич соотносится с идеологической жестокостью продолжаясь в фотографическом коллаже Бориса Михайлова и персонажах живописных работ Аркадия Петрова.

Как считает куратор выставки Виталий Пацюков, "человеческое сознание всегда выявляло кинетические качества изображения. Действительно, если мы рассматриваем наскальную живопись, мы уже видим, как в ней есть динамика животного, которое нужно поймать, и которое стремительно убегает. Вот это состояние стремительного передвижения уже существовало в древней наскальной живописи. И эта внутренняя связь сегодня особенно выявляется: культура диалогична, и вот этот контекст рождает сопоставление различных форм художественного сознания и практик, дает действительно неожиданные результаты. Одновременно, эти неожиданные результаты естественны. Мы видим, что мы живем в целостном поле: компьютерных технологий, рекламы, кинематографа и такого, можно сказать, уже реликтового вида искусства как живопись. Живопись очевидно умирает, и великие деятели живописной культуры используют ее как объект, инсталляцию".